'JjuaBor 5- I u Mcbdaut 1АЛа**гоВриан

она, конечно, похвалы достойна, но, я полагаю, что
дай нм¹ волю, они бы выставили и ступаю, и бедро, и
кое-что повыше, вот только лицемерие и напускная
скромность заставляют их ежеминутно доказывать сво
им мужьям, что они-де и есть истинные праведницы;
что ж, кому и судить о том, как не им самим?!

Знавал я одного дворянина, галантного и предос-
тойного, который на коронации последнего короля в
Реймсе разглядел сквозь доски помоста, сбитого на
рочно для дам, ножки, затянутые в белый шелк и
принадлежащие одной знатной даме — красивой и
стройной вдовушке; и так ему это зрелище понрави
лось и запало в душу, что он прямо помешался от
любви², а ведь и красивое лицо, и прочие стати этой
дамы, а не одни только ножки, вполне заслуживали
того, чтобы томиться и чахнуть от любви порядочно
му человеку. Мне-то известно, сколько воздыхателей
было у этой дамы — и не счесть!

Словом, как порешил я сам, а со мною я многие
другие придворные, мне знакомые, вид красивой
ножки и маленькой ступни весьма опасен (даже для
королей) и воспламеняет сладострастия ищущий
нзор; и удивлению подобно, как это многие наши
писатели, равно и поэты, не воздают ножке той хва
лы, какою почтили они все другие части тела. Что
до меня, я писал бы об этом без конца³; ежели бы не
( трах, что меня обвинят в небрежном отношении ко
нсему остальному телу; что ж, приходится мне обра
титься к посторонним темам, ибо и впрямь непозво-
ительно слишком углубляться в один только этот
редмет.

Галантным чаровницам, особенно итальянкам я францу
женкам, а уж йотом голландкам, немкам, англичанкам, и
непалкам.

А ведь был простым галантным дворян ином, а вовсе не
королем (njniJH. автора).

' Вот, право, Пушкин XVI столетия {прим. автора).

125