Предыдущая    Начало    Следующая

С.К. Цатурова
Священная миссия короля-судии, ее вершители и их статус во Франции XIV-XV вв.
стр. 2

80 Самой крупной фигурой среди политических мыслителей в исследуемый период был выдающийся теолог эпохи, канцлер Парижского университета Жан Жерсон, в многочисленных проповедях которого перед власть предержащими на рубеже XIV—XV вв. такая сакральная концепция правосудия выражена наиболее полно и последовательно 8. В его проповедях не просто содержится весь арсенал цитат из Библии, обосновывающих сакральную концепцию судебной власти монарха, но и недвусмысленно подчеркивается ее центральное место в системе, монархической власти в целом. Король обязан беречь и вершить правосудие, ибо суд и есть собственно его власть, его главная обязанность и суть его служения (оffiсе) согласно библейской заповеди «Мною цари царствуют и повелители узаконяют правду» (Притч. 8: 15)9. Как следствие, неисполнение этой миссии может лишить короля его прерогатив и трона 10. Поскольку высший Судия — Бог, то король, верша правосудие, становится посредником между небом и миром, и обязан следовать божественной мудрости: «...первое и суверенное правосудие есть Божественная воля», «Бог, кто есть господин и совершенный сеньор и справедливый судия, есть могущество, власть, мудрость, знание, милосердие,» воля»; «...суд человеческий должен быть подобен суду Господа Бога как своему истинному образцу», — наставлял Жерсон 11. Согласно этой сакральной концепции, правосудие являлось основой королевской власти, ее главным инструментом 12, и потому не случайно в «Трактате о коронации» Жана Голена, написанном около 1365 г. по указанию короля Карла V с целью обосновать эту новую монархическую идеологию, все королевские инсигнии, вручаемые во время коронации, получают трактовку как инструменты правосудия (не только меч, но и корона, скипетр и др.)13. В трактовке Жана Жувеналя знаменитой жалобы на смертном одре короля Карла V на тяжесть «шапки Мономаха», бремя короны Франции проистекает от «таинства правосудия, каковое в себе она содержит»14. После веры приверженность справедливости становится вторым главным достоинством монарха и входит в обязательный набор качеств законного правителя 15. Как следствие, король Франции приобретает статус священной особы именно благодаря своей миссии верховного судии, «истинного светоча мира и правосудия»16. Вот как об этом сказано в трактате 1409 г. Пьера Сальмона: «Мне представляется, что правосудие короля и подчинение народа оберегают королевства; величайшая и благороднейшая добродетель короля состоит в сохранении своего королевства с помощью суда более, чем в завоевании

81 его силой. Вот почему король, желающий жить и править как монарх, должен хранить и поддерживать правосудие в своем королевстве; ибо правосудие невозможно перехвалить, ведь оно есть истинная природа Бога, кто его поставил и установил над своими рабами и королевствами, дабы хранить и защищать кровь людскую, труды и владения людей. И когда король поступает так, он делает что должно и в этом случае подобен Богу, ибо хорошо поддерживая и верша суд, он следует деяниям Бога. И знайте, что правосудие есть форма понимания, каковую Бог создал и послал своим созданиям, и через правосудие была создана и воздвигнута земля... Король и суд братья и у них одно дело, и не может один без другого. И были короли некогда поставлены для поддержания и сохранения правосудия»17. Вследствие святости миссии верховного судьи короли Франции получают титулатуру викария Бога на земле 18. Особенностью во Франции этой общехристианской концепции судебной власти являлась традиция, согласно которой французский король сам должен был вершить суд, выносить приговоры и буквально заседать в суде. Это было общим местом всех политических трактатов исследуемой эпохи вне зависимости от социальной принадлежности их авторов; не только теологи, но и юристы и выходцы из чиновной среды убеждены в обязанности короля свершать суд. Автор «Сновидения садовника» (1378 г.) называет короля «судьей во всем королевстве»; Филипп де Мезьер внушает юному королю Карлу VI, что он «не только естественный король французского нефа, но мэтр (министр) особый и суверенный королевства Галлии, дабы управлять судом, без гнева, любви и пристрастия»; «судья общественный и от Бога держит меч, дабы свершать правосудие»; Жан Жувеналь убежден, что «правосудие, которое король должен всему королевству, есть собственность короля 19. Кстати, именно функция короля-судьи, которую исполнял монарх Франции, служила у Жувеналя еще одним неотразимым аргументом против передачи короны по женской линии, особенно актуальным после заключения договора в Труа 1420 г.: «Никто не потерпит, чтобы женщина стала бальи или прево, каковые должности суть судейские, и как же стерпеть, чтобы она имела службу, от коей все правосудие зависит»20. В этом контексте более понятны его постоянные упреки в адрес короля Карла VII за небрежение своими обязанностями судьи, за недоступность для жалоб бедных людей, отдаленность от Парижа и других крупных городов, где он смог бы исполнить свой долг 21. К этому же призывал в свое время его отца Карла VI Филипп де Мезьер: са- 82 мому выносить приговоры и не передавать их в руки судейских чиновников, чаще посещать Парламент, где по два—три часа выслушивать споры сторон 22. Об этом же говорится в трактате «Совет Изабо Баварской» (ок. 1433 ?.), где короля призывают дважды в год посещать Парламент и исполнять непосредственно свою обязанность, порученную Богом 23. Кристина Пизанская в своих политических трактатах также подчеркивает важность этой миссии и в качестве образца для подражания описывает

Предыдущая    Начало    Следующая

* * *