Предыдущая Начало Следующая
С.К. Цатурова
Священная миссия короля-судии, ее вершители и их статус во Франции XIV-XV вв.
стр. 7
фиксируют реально вынесенный приговор — огромный штраф, вполне разорительный для обидчика, а красочное описание казни у Ле Кока — это «голубая мечта» королевского легиста, придерживающегося слишком высокого мнения о статусе судейских чиновников. К тому же, и здесь мы подходим к еще одной важной преграде на пути утверждения формулы «оскорбление величества» для нападений на королевских служителей, как правило, этим нападкам подвергались нижние чины в иерархии судебных служб — всевозможные сержанты, судебные исполнители, приставы. Именно им приходилось вызывать в суд могущественного сеньора, описывать имущество богатого купца, взыскивать штраф с непокорных и влиятельных лиц. Всевозможные угрозы, оскорбления, побои и ранения большей частью доставались им, и как раз они нуждались к королевской защите при исполнении своих опасных обязанностей 63. Но дело в том, что они никогда, даже в самых амбициозных ученых теориях, не причислялись к «телу короля», не рассматривались как «образ Королевского Величества», каковым являлись лишь члены корпорации верховного суда — президенты, советники и секретари Парламента. 91 В исторической перспективе отстаивание этого принципа репрезентации королевского величества чиновниками верховного суда способствовало укреплению королевского суверенитета и освящения главных институтов верховной власти как инструментов на пути воцарения справедливости и мира в обществе. В социальном плане этот принцип легитимизировал претензии парламентариев на благородный статус по службе, а не по аноблирующей грамоте, что в виде развернутой теории зафиксировано позднее в трактатах Шарля Луазо периода оформления так называемого дворянства мантии: «С тем большим основанием советники Парламента обязаны почитаться благородными (nobles) на основании их служб... как насть тела короля (pars corporis Principi)... и поскольку также во Франции король есть истинный глава Парламента... и они исполняют за него и от его имени его самую благородную и наивысшую функцию, по праву должны почитаться благородными»64. С другой стороны, нападки на королевских чиновников, не всегда безосновательные, как ни парадоксально, косвенно задевали и «персону монарха», приучая к возможности посягательства на священную персону короля и способствуя, на наш взгляд, развитию тираноборческих идей. В начале XV в. во Франции происходят два знаковых убийства и их последующее ученое оправдание — в 1407 г. брата короля герцога Людовика Орлеанского, а затем в 1419 г. его убийцы герцога Жана Бесстрашного, племянника короля, что явилось началом процесса, завершившегося убийством и самого короля Франции Генриха III в конце XVI в. Священная миссия короля — защитника мира и правосудия — все увереннее отделяется от персоны монарха, теряющего легитимность при отступлении от идеала короля — справедливого и милосердного судии.
-------------------------------
1 Strayer J. Les origines medievales de l'Etat moderne. Р., 1979. Р. 40—41. Трансформация сакральной концепции монархической власти — одна из ведущих тем в области средневековой потестологии в современной медиевистике. В этом контексте возрождение в России исследовательского интереса к механизмам властвования, ставшее одним из признаков смены парадигм в отечественной историографии конца XX в., нашло институциональное оформление в организации группы «Власть и общество» под руководством Н.А. Хачатурян в 1992 г. Примечательно, что темой первого же круглого стола, избранной этой группой, стала «Харизма королевской власти: миф и реальность». См. публикацию материалов этого форума: Средние века. М., 1995. Вып. 58; а также: Хачатурян Н.А. Запретный плод... или Новая жизнь монаршего двора в отечественной медиевистике // Двор монарха в. средневековой Европе: явление, модель, среда / Под ред. Н.А. Хачатурян. М.; СПб., 2001. Вып. 1. С. 5-32. 92 2 Kantorowicz E. Les deux corps du Roi: Essai sur la theologie politique au Moyen Age. P., 1989. P. 80-145. 3 Хачатурян Н.А. Сословная монархия во Франции XIII—XV вв. М., 1989. С. 26—28; Krynen J. Ideal du prince et pouvoir royal en France a la fin du Moyen age (1380—1440): Etude de la litterature politique du temps. P., 1981. P. 184— 189; Glasson E. Le roi grand justicier // Nouvelle revue historique de droit. 1902. T. 26. P. 711 -737; 1903. T. 27. P. 76-94. 4 Вот как это выглядит в ordo Карла V: «Outre je tacheray faire qu'en toutes vocations cessent rapines et toute iniquitez. Outre je commanderay qu'en touz jugements l'equite et misericorde ayent lieu, a celle fin que Dieu clement et misericordieux fasse misericorde a moy et a Vous» (uht. uo: Jackson R.A. « Vivat rex!». Histoire des sacres et couronnements en France (1324- 1825). P.; L., 1984. P. 58); David Le serment du sacre du IX au XV siecle. Contribution a l'etude des limites juridiques de la souverainete // Revue du Moyen age latin. 1950. N 6. P. 5-272. 5 См. подробнее: Цатурова С.К. Длань правосудия в инсигниях королевской власти во Франции XIII—XV вв. // Репрезентация верховной власти в средневековом обществе (Центральная, Восточная и Юго-Восточная Европа): Тез. докл. М., 2004. С. 102- 106. 6 См. об этом подробнее: Ле Гофф Ж. Людовик IX Святой. М., 2001, особ. С. 485-488. 7 «justifia est perpetua et constans voluntas jus suum unicuique tribunes»; «render a chascun son droit c'est a dire ce qui est sien» (Gerson J. Oeuvres completes / Ed. par Glorieux. P., 1960-1969. T. VII. P. 599, 604; Christine de Pisan. Le livre du corps de policie / Ed. critique avec introd. et glos. par A.J. Kennedy. P., 1998. P. 32; Advis a Isabelle de Baviere (anonyme) / Ed. A. Vallet de Viriville // Bibliotheque de l'ecole des chartes. 1866. T. XXVII. P.217(N 14), P. 221 (N36). 8 «son hault throne de justice p\i siet et se repose son autorite royalle» (Gerson J. Op. cit. «Estote misericordes». P. 327); «car pais ne peut estre sans sa sueur germainne justice, justicia et pax
Предыдущая Начало Следующая
* * * |
