Сначала зададимся наивным вопросом: как умирают рыцари в «Песни о Роланде», в романах о рыцарях
Круглого стола, в поэмах о Тристане?

Они умирают отнюдь не как придется. Их смерть регулируется строгим ритуалом, услужливо
описанным поэтами. Смерть обычная, нормальная не приходит к героям исподтишка, незаметно, даже
если она наступает как следствие случайной раны, даже если к ней приводит, что случалось, слишком
сильное волнение.

Самое существенное в этой смерти то, что она оставляет время осознать ее приближение. «Ах,
прекрасный сир, вы полагаете, что умрете так скоро?» — «Да, — отвечает Говэн, — знайте, что я не
проживу и двух дней» [2]. Ни лекарь, ни товарищи, ни священники (эти вообще позабыты и
отсутствуют) не знают об этом так хорошо, как он. Умирающий сам измеряет, сколько ему осталось
жить[3].

Король Бан, разоренный, изгнанный из своих земель и из своего замка, вынужден был бежать вместе с
женой и сыном. Он остановился посмотреть издали, как горит его замок, и горе сломило его. Он
закрыл руками глаза, но плакать не мог. Великая печаль сдавила его сердце, и он упал с коня,
лишившись чувств. В то время люди часто падали в обморок, и грубые воины, такие неустрашимые и
отважные, то и дело теряли сознание. Эта чувствительность у мужчин сохранялась до эпохи барокко.
Только после XVII в. стали считать, что мужчине подобает побеждать свои эмоции. В эпоху
романтизма обмороки были исключительной привилегией женщин, нередко злоупотреблявших ими.
Сегодня же потеря сознания не что иное, как клинический симптом.

Придя в себя, король Бан заметил, что алая кровь струится у него изо рта, из носа и ушей. Он возвел
глаза к небу и произнес: «Господи Боже, помоги мне, ибо я вижу и знаю, что пришел мой конец...»
«Вижу и знаю...»

Оливье и Турпин, каждый чувствуя приближение смерти, выражают это чувство почти в одних и тех
же словах. Также и Роланд чувствует, что смерть завладевает им. От головы она спускается к сердцу.
«Почуял граф, что кончен век его». Раненный отравленным оружием, Тристан «понял, что скоро
умрет» [4].

Благочестивые монахи не отличались в этом отношении от рыцарей. Согласно хронисту Раулю
Глаберу (начало XI в.), после четырех лет заточения в монастыре Сен-Мартен-деТур достопочтенный
Эрве почувствовал, что скоро покинет этот мир, и многочисленные паломники сбежались туда в
надежде на какое-нибудь чудо[5]. Надпись 1151 г., хранящаяся в музее монахов-августинцев в Тулузе,
рассказывает, что церковный сторож в Сен-Поль-де-Нарбонн также «увидел, как приближается к нему
смерть, словно заранее знал о своей кончине». В окружении монахов он составил завещание,
исповедался, пошел в церковь принять причастие и там умер.

Некоторые предчувствия имели характер чуда; особенно верным признаком было явление умершего,
хотя бы и во сне. Так, вдова короля Бана после смерти мужа и таинственного исчезновения сына дала
монашеский обет. Прошли годы. Как-то раз она увидела во сне в прекрасном саду своего сына и
племянников, считавшихся умершими. «Тогда она поняла, что Господь внял ее мольбам и она скоро
умрет».

Рауль Глабер рассказывает об одном монахе по имени Гофье, которому, когда он молился в церкви,
было видение. Он увидел толпу людей в белых одеждах; во главе толпы шел епископ с крестом в
руках. Епископ подошел к алтарю и отслужил мессу. Обратившись к брату Г офье, епископ объяснил,
что эти люди — монахи, убитые в борьбе с сарацинами, и направляются они теперь в страну
блаженных. Гофье пересказал свое видение настоятелю монастыря, «человеку глубокой учености», и
тот ответил: «Так как ты видел то, что людям редко дано видеть, надлежит тебе уплатить подать,
которую платит всякая плоть, дабы ты мог разделить участь тех, кто тебе явился». Мертвые всегда
присутствуют среди живых, в определенных местах и в определенные моменты. Но их присутствие
ощутимо лишь для тех, кто скоро умрет. Так монах узнал, что его конец близок. «Другие братья,