—    Да-да, Констанция, запомни это навсегда и никуда не отходи от дома одна. Никогда
не доверяй соседям и никого не слушай, что бы тебе ни говорили, какие бы посулы ты не
слышала от посторонних.

— Гильом, а когда я вырасту и стану большой, я тоже буду жить с вами? Старик
улыбался.

Когда ты станешь взрослой девушкой, я найду тебе достойного жениха, если, конечно,
доживу до этого времени.

—    А ты что, Гильом, собираешься умирать?

— Я уже давно собирался умереть, но с твоим появлением в моей жизни появился
смысл, и я живу для тебя, живу только за тем, чтобы оберегать тебя от всяких
неприятностей и несчастий. А еще, дорогая, — Гильом притягивал девочку к себе и нежно
склонялся над ней, — еще, дорогая, я хочу выпить на твоей свадьбе.

—    А у меня будет свадьба?

—    Конечно, обязательно.

—    А мой жених будет красивый?

— О, да, твой жених будет не только красивым, но и очень богатым. Лишь бы за кого я
тебя не отдам, ты мне слишком дорога.

— Но ведь, Гильом, если я выйду замуж, то мне придется уехать из этого дома, а как
же ты? Старик беспомощно разводил руками.

— А ты знаешь, что мы сделаем, — улыбка сияла на лице Констанции, — я
обязательно заберу тебя с собой, куда бы ни уехала.

Сердце старика таяло, на глаза наворачивались слезы. Он дрожащей рукой вытирал их,
пытаясь скрыть их от девочки.

—    Ты плачешь? — замечала слезы Констанция.

—    Нет-нет, моя маленькая, я не плачу, просто ветром занесло в глаз соринку.

—    Соринку? — восклицала Констанция и смотрела на окна. — Но ведь все закрыто.

—    Это кусочек табака. Я хотел раскурить трубку, а кусочек табака попал мне в глаз.

Констанцию такой ответ вполне удовлетворял и она успокаивалась.

Год шел за годом, Констанция все больше и больше забывала свое прошлое. Она все
чаще и чаще останавливалась перед зеркалом, прикасалась кончиками пальцев к своему
лицу, откидывала за спину длинные волнистые волосы, развязывала шнурок на груди и
любовалась на массивное золото, украшенное огромной перламутровой жемчужиной.
Иногда жемчужина казалась ей розоватой, как солнце на рассвете, а иногда матово
холодной, как полная луна, выплывающая из-за дальних холмов.

Констанция всматривалась в свое лицо и пыталась найти сходство с Реньярами. Но оно
было абсолютно не похоже ни на одно из них. Ее глаза немного отливали зеленью, как
китайская яшма.»Странно, — думала Констанция, — почему же я ни на кого из Реньяров
не похожа? Ведь я тоже принадлежу к их роду. Наверное, я похожа на свою мать. Как
жаль, что нет портрета и я не могу сравнить!»

Пару раз Констанция пробовала обратиться с вопросами к самым старым слугам
Реньяров. Но те испуганно шарахались в стороны и замолкали, до этого будучи такими
приветливыми и ласковыми. Ведь они навсегда запомнили суровый наказ старого Реньяра,
отданный в тот день, когда маленькая Констанция появилась в их доме.

—    Если кто-нибудь из вас, — сказал старый Гильом, собрав всех слуг, — расскажет
этой девочке, откуда она взялась, можете быть уверены, я отрублю голову любому
собственными руками.

Слуги прекрасно знали, что Гильом Реньяр никогда не бросает слов на ветер и каждое
его обещание будет выполнено.

— Запомните, если кто-нибудь из вас проговорится, я достану его даже из-под земли,
вытащу из адского пламени и покараю.

Поэтому все слуги держали языки за зубами. И как ни уговаривала Констанция, ей так
никто и не рассказал, кто она и откуда.