Я пообещала Филиппу, что не отпущу тебя, пока не пройдет неделя.

—    Но я должна ехать! Почему все мне указывают, как жить! — уже кричала
Констанция, забыв о приличиях.

—    И это он предвидел, — сказала старая графиня, — от Мато можно поехать по любой
из трех дорог, и ты, я я не знаем, какой они отправились. Ночью, Констанция, вы можете
разминуться, а поутру они уже будут далеко. Месье Абинье прав, дорогая, ведь ты теперь
не прежняя Констанция, которую он знал.

—    Но он же прежний! — закричала девушка. — Он все тот же Филипп, которого я
люблю и это не правда, что я стала другой.

—    Прости, дитя мое, — произнесла старая графиня, — но ты уже не прежняя. Ты была
мадемуазель Реньяр, а теперь ты виконтесса Аламбер.

—    Простите меня, — Констанция опустилась на колени возле своей благодетельницы и
положила голову ей на грудь, — я сама не знаю, что со мной происходит.

—    Он твой жених, — уговаривала ее старая графиня, — и значит, почти твой муж, и ты
должна слушаться его.

—    Хорошо, — прошептала Констанция, — я поеду ровно через неделю.

—    Мы поедем вместе с тобой. Старая графиня приласкала девушку и та, наконец
перестав плакать, подняла голову.

—    Не бойся, Констанция, ты поступаешь правильно и обязательноприедешь к Филиппу.
Он благородный человек, я это поняла с первого взгляда.

Немного странным отъезд мог показаться кому угодно, но не Филиппу Абинье. Он не
мог себе позволить лишить Констанцию выбора, ведь теперь, когда она стала намного
знатнее и богаче его, девушка имела право на другую жизнь. Нелегко далось ему это
решение и если бы не мадам Абинье, он, возможно, отложил бы отъезд до завтрашнего
утра.

Филипп, оказывается, стоял за портьерой и слышал весь разговорграфини Аламбер и ее
внучки.

Лишь только Констанция покинула комнату, как Филипп Абинье приблизился к
графине. Он объяснил ей двусмысленность своего нынешнего положения и взял с нее
обещание не говорить Констанциио его отъезде прежде, чем она спросит, куда он исчез.

Графиня Аламбер стала предлагать Филиппу принять от нее деньги, но Филипп
наотрез отказался. Графиня Аламбер чувствовала себя виноватой перед этим благородным
молодым человеком. Ведь она пусть и невольно, пусть на какое-то время, отнимала у него
невесту.

Хозяйка имения Мато прекрасно понимала, что Филипп и его семья нуждаются в
деньгах, но как заставить его принять их?

И она придумала. Пока мать, Филипп и его сестра собирались вдорогу, графиня отдала
дворецкому деньги и письмо, которые тот спрятал в дорожных сумках отъезжавших.

Вот так, даже не простившись с Констанцией, Филипп покинул Мато. Ему было
невыносимо больно оставлять девушку не зная, встретятся ли они вновь. Сердце
подсказывало ему, что Констанцияобязательно приедет через неделю, но все-таки одно
дело — надежда, а другое — реальность.

И вновь потянулись однообразные дни путешествия. Только теперь не было рядом с
Филиппом Констанции и от этого мир казался еще более угрюмым и мрачным. Редкие
мгновения, когда солнце выглядывало из-за облаков, казались Филиппу Абинье
спасительными, ведь тогда мир вновь приобретал краски, вспыхивала поздняя зелень,
желтела стерня.

Доехав до ближайшего городка, Филипп не выдержал и написал Констанции письмо.
Он еще раз просил извинить его за внезапный отъезд, напоминал о своей любви.

Но он уже сам почувствовал, что отдалился от Констанции не только в расстоянии, но
и в чувствах. Теперь он словно бы любил какую-то другую девушку. Филипп вспоминал