— Констанция, Констанция, — зашептал король Витторио, сконившись над своей
возлюбленной, но женщина лежала без чувств. — Ты меня слышишь? Это король
Витторио, это я! Узнав о том, что тебе плохо, я бросил все и примчался. — Ваше
величество, не приближайтесь! — врач подошел и хотел оттащить короля от больной.

—    Прочь! — рявкнул король на своего доктора. — Я знаю, что делаю, Тибальти, не
мешай мне, я король и приказываю здесь только я, а все остальные должны мне только
подчиняться, — король Витторио сорвал парик и швырнул в сторону. — Да откройте же
окна, здесь нечем дышать!

—    Нельзя, ваше величество, нельзя, болезнь может распространиться по всему дворцу,
да и солнечный свет ей будет вреден.

—    Она давно уснула?

— Она не спит, ваше величество, — дребезжащим голосом произнес старый врач,
продолжая заниматься снадобьем, — она просто сейчас находится между жизнью и
смертью.

—    Тибальти, — воскликнул король Витторио, подходя к старику врачу, — ее нужно
спасти во что бы то ни стало! Пойми, Тибальти, я люблю эту женщину, я не могу без нее
жить. Старик закивал.

—    Да-да, ваше величество, я понимаю, но мне кажется, вы напрасно приехали. Помочь
вы ничем не сможете, а графиня начнет волноваться, нервничать, и ее состояние может
резко ухудшиться.

—    А что это за страшная болезнь?

—    Это ветряная оспа, ваше величество, болезнь почти неизлечимая.

—    Где она ею заразилась?

—    Этого никто не знает, ваше величество, обычно, когда начинаются войны, голод, эта
болезнь приходит к людям, а в мирное время она появляется очень редко. Эта болезнь —
спутница войны.

—    К дьяволу, к дьяволу, Тибальти, все рассуждения, ее надо спасти! — и король,
опустившись на колени, взял Констанцию за плечи и слегка встряхнул. — Констанция,
Констанция, любовь моя, очнись!

Та с трудом открыла глаза и непонимающим взглядом смотрела на короля. Затем на ее
губах появилась горькая улыбка.

—    Король приехал проститься со своей возлюбленной? — прошептала Констанция,
пробуя приподняться, чтобы натянуть на себя одеяло и скрыть плечи и грудь, усыпанные
язвами.

—    Давай, давай, я тебе помогу, дорогая, — зашептал король, поправляя одеяло.

—    Уходи, уходи, я не хочу тебя видеть.

—    Нет-нет, Констанция, я никуда не уйду, я буду с тобой все время, я тебя спасу.

—    Нет, нет, спасти меня уже невозможно, я чувствую, как жизнь покидает меня.

—    Да нет, что ты, вот и Тибальти говорит, что можно спасти тебя, правда, доктор?

Старик судорожно передернул плечами, отставил медную ступку, отложил пестик и

закивал:

—    Такие случаи были в моей практике, так что все возможно, все в руках божьих. И
если он будет милостив, то вы, графиня, спасетесь. Правда, возможно.

— Что, Тибальти, я буду безобразной, да? Ты это хотел сказать, так говори же, говори!
Ваше величество, я стану безобразной и тогда вы от меня откажетесь как от ненужной
испорченной вещи.

—    Да нет же, нет, Констанция! — зашептал король прямо в ухо Констанции. — Ты
всегда будешь прекрасной, ты вообще самая красивая женщина, я тебя спасу. Доктор,
доктор, давайте скорее лекарства.

Доктор Тибальти влил из черной бутылочки немного жидкости в медную ступку и
принялся помешивать.