—    Реньяры. Реньяры. Филипп Абинье. Этель, бабушка. Мишель.

—    Господи, как ей плохо!

Король приподнял Констанцию, а доктор Тибальти влил ей в рот лекарство.

Констанция, едва проглотив горькую жидкость, стала дрожать так сильно, будто
лежала на снегу.

—    Что с ней, доктор? Что с ней? — испуганно воскликнул король Витторио.

А доктор Тибальти, держа свою руку на пульсе Констанции, шептал:

—    Раз, два. семь. двенадцать.

—    Что с ней, доктор? — повторил свой вопрос король, встряхнув старика.

Тот опустил бледную руку Констанции на простыню.

—    Если она сейчас, ваше величество, не умрет, то будет жить.

Король тут же опустился на колени, склонясь прямо к лицу Констанции.

—    Дорогая, дорогая, не уходи, останься, будь здесь, не умирай!

Наконец Констанция открыла глаза.

—    Пить. пить. — прошептала она.

— Доктор, она просит пить. Тибальти, обрадованно потирая ладони, улыбнулся
королю.

—    Ну вот, кажется, все будет хорошо. Самое страшное позади.

—    Да, доктор?! Она будет жить?! Тибальти кивнул.

—    Вы можете просить у меня все, что пожелаете, доктор, я для вас ничего не пожалею.

—    Пить. пить. — вновь повторила Констанция. Наконец, король и доктор
посмотрели друг на друга уже другими глазами.

—    Она хочет пить, ваше величество.

—    Да-да, я слышу, а что ей дать?

— Дайте ей немного вина, ваше величество. Король плеснул в золоченый бокал
немного вина и приподняв Констанцию, поднес бокал к ее губам.

Она жадно сделала несколько глотков, затем прошептала:

—    Спасибо.

—    Правда, не стоит обольщаться, ваше величество, эта болезнь очень коварна, и мы ее
еще не победили. Она все еще очень сильна и еще предстоит долгая борьба.

—    Да-да, Тибальти, я понимаю.

Сразу же после короля Витторио из Турина в Риволи прибыла королева и наследник.
Но король Витторио почти не встречался со своей супругой и сыном. Все его время
занимала Констанция, он всецело был поглощен борьбой за ее жизнь. И поэтому он
проводил все время в спальне Констанции, только изредка спускаясь на первый этаж
своего дворца и там встречаясь с королевой и сыном.

Вот и сейчас королева с сыном сидели в гостиной. Королева просматривала письма,
что-то подчеркивала, писала. А наследник, тринадцатилетний Витторио, сидел,
склонившись над низким столиком, и сам с собой играл в шахматы. Он зло улыбаясь,
переставлял фигуры, поворачивал доску к себе то черными, тобелыми, недовольно
морщился. Он, как и его отец, не любил проигрывать.

Время от времени королева отрывалась от бумаг и с любовью смотрела на своего сына.

«Боже, какой он уже большой! Настоящий юноша, скоро станет мужчиной. Боже, до
чего же он похож на отца, такое же гордое лицо, такой же надменный взгляд, такие же
капризные губы» .Подросток будто бы почувствовал, что на него смотрит мать, и
приподнял голову. Мать и сын встретились взглядами.

—    Ты его ненавидишь? — спросил Витторио, кивнув головой вверх, туда, где на
втором этаже были комнаты Констанции. — Я ненавижу его, ненавижу. Народ умирает,
королевство разорено, селения сожжены, а он лечит эту женщину, — каким-то странным
мужским голосом заговорил тринадцатилетний Витторио.

—    Замолчи! Замолчи, сын! — воскликнула королева.