ГЛАВА 12

Король Пьемонта Витторио и сам не знал, сколько дней уже прошло с тех пор, как он
бросил войска, приехав в Риволи. Дни и ночи слились для него воедино, каждый новый
день был ничуть не легче предыдущего. Он ложился и просыпался у постели Констанции,
он неотлучно находился при ней. Стоило Констанции только прошептать что-нибудь, как
он подскакивал к ней, наклонялся и прислушивался.

—    Констанция, Констанция, что ты хочешь? Скажи.

— Мне плохо, — шептала Констанция, — все тело горит, мне кажется, что в меня
вонзаются миллионы иголок, все тело разрывается на части.

—    Потерпи, потерпи, дорогая, не все так плохо, ты уже идешь на поправку.

—    Да нет же, нет же, я вся горю, все мое тело кровоточит, мне просто противно.

—    Что тебе противно, дорогая? Успокойся.

—    Этот запах лекарств, гноя, этой вонючей мази просто нестерпим. Меня тошнит.

—    Ничего не поделаешь, — как ребенка уговаривал свою возлюбленную король
Витторио, — ты больна и должна лечиться, а других средств люди пока еще не придумали.

—    Ты еще скажи, что любишь меня, гнойную, смердящую всеми этими лекарствами.

—    Да, люблю, — робко говорил король.

—    Какая гадость! — шептала Констанция. — Какая жуткая пытка! Это хуже, нежели
когда что-то болит. Это нестерпимо, зачем ты меня привязал?

—    Потому что я хочу тебя спасти, Констанция.

—    А зачем мне нужно это чертово спасение?

—    Оно нужно в первую очередь мне.

—    Ах, тебе? Тогда почему же ты не хочешь заняться любовью прямо сейчас, ведь ты и
раньше делал так?

—    О чем ты? — изумленно восклицал король Витторио.

—    Ты и раньше привязывал меня к постели, неужели за столько времени у тебя не
появилось ни одной новой мысли? — издевалась над своим возлюбленным Констанция.

—    Нет, к сожалению, новых мыслей у меня, дорогая, не появилось.

—    Ты пользуешься тем, что я больна и позволяешь себе делать со мной все, что угодно.

—    Да нет же, перестань, не злись, — пробовал успокоить Констанцию Витторио.

—    Да я и не злюсь, мне просто все это противно и надоело.

—    Сейчас я тебе помогу.

Король Витторио брал кусок мягкой ткани, в которой были сделаны прорези для глаз и
носа, густо намазывал ее снадобьем и осторожно неся в руках, подходил к больной
Констанции и бережно, как маленькому ребенку, накладывал на лицо, предварительно
поправив волосы. Когда зуд понемногу утихал, Констанция начинала разговаривать с
Витторио не так зло, как прежде.

—    Это Бог наказал меня, Витторио, за мои грехи.

—    Нет, Констанция, он наказал меня за мои грехи. Но все равно я тебя безумно люблю.

—    Но признайся, король, неужели тебе не противно быть со мной, находиться рядом?

—    Нет. не противно, — уже в сотый раз повторял Витторио, намазывая стеклянной
лопаткой грудь и плечиКонстанции серой мазью.

—    А я бы на твоем месте всего этого не выдержала, я бы давно завела себе новую
молодую любовницу.

—    Да не нужен мне никто, кроме тебя, Констанция! — восклицал король Витторио. —
Никакие новые любовницы мне тебя не заменят.

— Наверное, ты сошел с ума. А может, действительно, как говорят в народе, любовь
слепа.

—    Да, может быть, я ослеплен любовью, но я счастлив.

—    Счастлив? — шепотом произносила Констанция. — Если это назвать счастьем, что
же тогда несчастье?