Когда-то придворный астролог месье Кивеллин посоветовал Людовику XVI особенно
поинтересоваться личностью английского короля Карла I Стюарта. Возможно, в этом
было простое совпадение, возможно — рука судьбы. Однако Людовик XVI до самого
последнего момента своей жизни не уставал повторять о сходстве своей судьбы с судьбой
английского короля, закончившего свою жизнь на плахе.

С самого начала своего правления Людовик безропотно согласился с тем, что его
супруга, жизнерадостная, энергичная и обаятельная Мария-Антуанетта, едва ли не
единолично распоряжалась судьбами государства. Самого же себя король посвятил
беззаботному веселью, но веселью, отличному от того, в которое погряз двор при его
предшественнике Людовике XV. Все дело было в том, что не в пример своему распутному
деду (предыдущий король приходился Людовику XVI именно дедом), он отличался
религиозным благочестием. Возможно, поэтому, а возможно, потому, что ему не
позволяли делать этого природные недостатки, у Людовика XVI не было фавориток и, уж
тем более, бесчисленного сонма любовниц.

До конца своей жизни Констанция де Бодуэн запомнила свою первую встречу с
королем Людовиком XVI, когда, узнав о истории ее полной трагических событий жизни,
король обратил на нее внимание и удостоил чести разговаривать с ним. Наверное, сразу
же после этой встречи у молодой виконтессы Аламбер родилось желание навсегда
остаться в Париже при дворе. Нет, она не могла сказать, что влюбилась в этого высокого
меланхоличного вида мужчину с простым и добродушным лицом и вяловатой и
нерешительной походкой. Нет, такая мысль даже не приходила ей в голову. Она и
представить себе не могла, что может когда-нибудь рассчитывать на некое подобие
любовных чувств по отношению к особе королевской крови.

Перед королем можно было преклоняться, на него можно было надеяться, как на
заступника и избавителя, перед ним можно было опускаться на колени, но любви в этом
ряду чувств не было отведено места. Да, преклонение и радость от близости к человеку
столь высокого, почти божественного происхождения — вот то, на что могла надеяться и
рассчитывать Констанция.

Но с тех пор прошло много времени. Луна, большая как жемчужина, висевшая на шее
Констанции, совершила много оборотов вокруг Земли. И многое изменилось в сознании
самой Констации. Она успела узнать не только о том, что такое любовь, но и о том, что
такое любовь к королю. Пусть даже это был король Пьемонта.

Витторио разбудил в ней целый океан чувств, дремавших до того времени, словно
дикое животное в спячке. Витторио заставил ее позабыть о всех сословных различиях,
существовавших между ней и наследником королевского рода, Заставил сбросить маску
смирения и покорности, которую она, молодая девушка, едва достигшая порога двух
десятилетий жизни, носила при Пьемонтском дворе. Водоворот страстей вовлек ее в
пучину безумств, которые она совершала во имя любви. Она упивалась своим триумфом,
наслаждалась преклонением перед собой со стороны короля Витторио. Одним движением
губ заставляла трепетать целый двор и всех подданных короля. Витторио целиком был в
ее власти. Порой она ловила себя на мысли о том, что ей для этого не приходилось делать
ничего особенного. Она только желала, а король исполнял все ее желания. Неизвестно,
сколько бы могло так продолжаться, однако судьбе, видно, было не безразлично все, что
случилось между Констанцией и Витторио. Судьба заставила их расстаться. Расстаться
навсегда. Отныне путь Констанции де Бодуэн лежал в Париж. Вместе с сыном она
вернулась в тот город, который всегда был ее мечтой. В этот самый блистательный и
самый желанный, самый богатый город мира. Ее всегда влекло в великолепие дворцов и
особняков Парижа, красота его фонтанов и площадей, пестрота толпы на улицах и
веселый нрав его жителей. Здесь не было той злобы и ненависти, которой преследовали ее
при королевском дворе Пьемонта. Здесь никто не будет кричать в ее адрес: «Королевская
шлюха!». Здесь никто не станет упрекать ее низостью происхождения и нищетой. Теперь
она была богата, сказочно богата. Она могла позволить себе устроить сына в закрытую