— Видите ли, господин генеральный контролер. Видите ли, после того, как вы
выдали миллион ливров графине де Полиньяк, она, наконец-то, смогла рассчитаться со
мной за давний долг, из-за которого я бы вполне мог посадить ее в тюрьму.

Лицо господина де Калонна покрылось пятнами.

— У вас чересчур хорошая память на долги, господин Бомарше. Но вы — человек
неблагодарный, — сухо заметил министр, рассерженный тем, что один из его секретов
был разглашен в присутствии большого количества людей.

Знаменитый писатель поджал губы.

—    Очень может быть, — сказал Бомарше, задетый за живое. — Но у меня теперь есть
деньги, которые помогут мне смириться с этим недостатком.

Калонн демонстративно закрыл глаза, сделав вид, что не расслышал его слов.

Когда игра в карты закончилась, была уже половина первого ночи. Констанция уже
собиралась было уйти, однако, она неожиданно почувствовала голод и решила остаться у
госпожи де Сен-Жам, чтобы поужинать.

Все сели за стол. Гостей было не больше десяти человек: господин Бодар де Сен-Жам и
его жена, генеральный контролер финансов господин де Калонн, автор «Женитьбы
Фигаро» господин Бомарше, двое незнакомцев, о которых Констанция спрашивала у
хозяйки салона, две симпатичные особы вполне определенных наклонностей, которых и
называть-то не стоит, а также какой-то откупщик — Констанции показалось, что его зовут
Лабрюйер.

Вначале вечера у госпожи де Сен-Жам было человек тридцать гостей, но к этому
времени большинство уже разошлось, и за столом собрались только эти десять, да и то две
незнакомые Констанции личности остались ужинать лишь по особому настоянию хозяйки:
одного ей хотелось угостить в благодарность за свое исцеление, другого же она
пригласила скорее всего для того, чтобы доставить этим удовольствие мужу.

Со своим мужем она целый вечер кокетничала, и Констанция никак не могла понять,
для чего ей понадобилось это делать.

Вначале за ужином царила смертельная скука, особенно стесняло всех присутствие
этих двух незнакомцев и откупщика. Затем к гостям присоединился веселый молодой
человек, который, проиграв в карты господину де Лавалю, проводил его до дверей и
вернулся назад. Он подмигнул Бомарше, чтобы тот напоил хирурга, сидевшего по правую
руку от него, дав понять, что адвоката берет на себя.

Поскольку развлечься было нечем, Констанции оставалось только позабавиться
несуразным поведением обоих.В игру включился даже господин де Калонн. К этому
молчаливому заговору мгновенно примкнули и две легкомысленные дамы.
Многозначительными взглядами они дали понять господину Бомарше и веселому
молодому человеку, что соглашаются играть свои роли.

После этого вино не раз увенчивало бокалы своей серебристой пеной.

С хирургом все обстояло просто. Но откупщик после первого же стакана вина с
холодной вежливостью ростовщика заявил, что больше пить не будет.

В эту минуту госпожа де Сен-Жам стала рассказывать неизвестно по какой причине о
необыкновенных ужинах у кардинала де Роана и в ее собственном салоне, когда в Париже
был граф Калиостро.

Констанция невнимательно слушала рассказы хозяйки дома. Ей было наперед известно
все, что скажет госпожа де Сен-Жам. И вот ответ, который она услыхала из уст
провинциального адвоката, заинтриговал ее, и она с большим любопытством стала
разглядывать его тонкое, бледное лицо с заостренным и вместе с тем вздернутым носом,
который временами придавал ему сходство с куницей.

Когда он услыхал, что госпожа де Сен-Жам спорит с господином де Калонном, его
щеки сразу же зарделись.