Девочка, на удивление, тут же смолкла и
принялась с жадностью откусывать кусок за
куском.
— Она, наверное, давно не
ела, — сказал Клод, поравнявшись с братом.
— Конечно, неизвестно
сколько она не ела. Да и кто же мог ее покормить, ведь на
корабле не осталось ни души.
А девочка одной рукой прижимала к себе куклу,
а другой держала недоеденный кусок
мяса, все еще оглядываясь на корабль.
Кони шли быстро, хоть и были нагружены
добычей.Виктор и Гильом скакали впереди.
— Я не понимаю, отец, зачем
ты взял девочку к себе и к тому же сказал ей, что ее зовут
Реньяр?
— Ты еще много чего не
понимаешь, сын. Я никогда вам не говорил, что первым
нашим ребенком была девочка, но потом она умерла. И потом небо стало посылать
нам
только сыновей. Ваша мать очень хотела иметь дочь, и я тоже мечтал об этом.
Ведь
согласись, в нашем доме не хватает женщины, и ваши сердца становятся жестокими.
Быть
может, эта девочка принесет нашему роду счастье.
— Нет, отец, ты ошибаешься,
она принесет несчастье.
— Виктор, она еще
достаточно мала, чтобы забыть, кем были ее настоящие отец и мать.
Я не смогу убедить ее в том, что вы ее родные братья, но в то, что она дочь
моего брата,
она поверит.
— Отец, — раздался голос
Жака, — у нее на шее медальон.
Гильом придержал коня и подождал, пока с ним
поравняется сын. Он посмотрел на
тяжелый золотой медальон с огромной жемчужиной. Рельефно выступал герб.
— Этот ребенок из очень
знатной семьи, — задумчиво проговорил Гильом.
— Может, лучше снять этот медальон? —
предположил Жак. — Нет, это ее, не
трогай, — и глаза старого Гильома стали влажными.
Он протянул руку к девочке и поправил ее
волнистые каштановые волосы. Та, как ни
странно, даже не воспротивилась этому и даже не испугалась. Она попыталась
робко
улыбнуться.
Гильом, проклиная себя в душе, вырвался
вперед. Ему было стыдно, что слезы катятся
по его морщинистым щекам, что какая-то маленькая девочка смогла растопить его
каменное сердце, и он дрогнул.
Он понял, что никогда не сможет причинить
вреда этому существу. И теперь Гильом
понял, что жизнь его еще далека от завершения и что только сейчас, наконец-то,
он знает,
о ком должен заботиться и кого оберегать. И только сейчас он понял, что сыновья
не
столько любят, сколько подчиняются ему из страха, а эта девочка, возможно, еще
успеет
полюбить его и будет заботиться о нем, когда он станет немощным так, как
заботилась бы
о нем его собственная дочь.
В доме Абинье как раз кончали завтрак, когда
на крыльце появилась крестьянка с
ребенком на руках. Робер Абинье отложил вилку и поднялся из-за стола. Он
степенно
вышел на крыльцо.
— Господин, — воскликнула
пожилая крестьянка, покрепче прижимая к груди
заплаканную девочку.
— Что случилось, Шарлотта?
— осведомился Робер Абинье.
Пожилая крестьянка с плачем принялась
объяснять:
— Мой мух еще до рассвета
уехал из дому, а сейчас его конь вернулся домой. Ну и что?
— Так конь вернулся один, а
моего Пьера нет.
— А куда он поехал?
Крестьянка пожала плечами.
— Он ничего не сказал.
Поднялся, когда было еще темно и шел дождь, и сказал, что
скоро вернется. Но уже прошло столько времени, а его все нет. И еще, господин,
вся
телега забрызгана кровью.
Робер Абинье недовольно поморщился.
— Так говоришь, кровью?