— Да полно тебе, сядь и
хорошенько подумай обо всем случившемся.
В это время шевалье Александр Шенье, заложив
руки за спину, мерил шагами комнату
из угла в угол. Он уже понимал, что этот деньв доме баронессы будет для него
последним,
проведенным вместе с Колеттой. Молодому человеку предстоял тяжелый разговор, и
он
старательно подбирал слова, такие, чтобы не обидеть баронессу и в то же время
сохранить
собственное достоинство. Ведь он и в самом деле любил Колетту или во всяком
случае,
верил в то, что любит ее.
Дверь, скрывшая от него девушку,
распахнулась, и на пороге возникла баронесса
Дюамель. В руках она держала пачку писем, перевязанных розовой шелковой лентой.
— Мадам, — начал заготовленную
речь Александр Шенье.
— Я не желаю вас слушать,
молодой человек, — бросила баронесса, — вы
воспользовались моей доверчивостью, проникли в дом, чтобы обмануть моего
ребенка.
— Но. мадам.
— Молчите!
— Я хочу вам объяснить.
— Не желаю слушать!
— Выслушайте меня.
— Забирайте свои письма и
вещи и покиньте мой дом, — баронессав сердцах
швырнула пачку писем к его ногам.
— Выслушайте меня.
— Я не хочу вас слушать! Я
желаю всего лишь, чтобы ваша ногане пересекала порога
моего дома.
— Но мадам. — гордо вскинув
голову, произнес учитель музыки.
Колетта, уже немного оправившись от
потрясения, боязливо выглядывала из-за
дверного косяка.
Приободренный тем, что девушка смотрит на
него, шевалье расправил плечи.
— Я не причинил вреда ни
вам, ни вашей дочери, мадам. Неужеливы не понимаете, что
нет причин сердиться на меня?
— Я вам уже сказала.
— Хорошо, я подчиняюсь и
покидаю ваш дом. Александр Шенье судорожно принялся
собирать ноты. Книжки сыпались у него из рук, и он не знал, за что схватиться —
то ли за
арфу, то ли за рассыпанныекнижки. Выглядел он, в общем, довольно комично. Арфа
отвечала на его прикосновения звоном струн. Колетта, все слыша и видя,
беззвучно
зарыдала. А сердце баронессы Дюамель не так-то легко было тронуть. Она с
презрением
посмотрела вслед уходившему Александру Шенье.
Колетта не выдержала и бросилась вслед.
— Александр!
Но мать схватила ее за руку.
— Если ты сейчас выбежишь
на крыльцо, можешь не возвращаться.
Колетта тут же остановилась, и баронесса
увела ее.
Александр Шенье, злой как черт, выбежал на
улицу с арфой в руках и остановился, не
зная, куда идти. Под мышкой он сжимал неряшливо сложенные ноты и пачку писем,
перевязанных трогательной розовой шелковой лентой.
И тут послышался приятный женский голос:
— Шевалье!
Александр оглянулся, не понимая, кто его
зовет.
— Шевалье, да неужели вы не
видите меня? И только сейчас он заметил карету,
стоявшую на другой стороне улицы. На дверях красовался герб графов Аламбер.
Из-за
приоткрытой дверцы ему приветливо помахивала рукой мадемуазель Аламбер.
Шевалье ничего не понимал. Он считал, что
Констанция должна быть на стороне
баронессы, ведь она опекала Колетту, а лицо мадемуазель Аламбер говорило о ее
расположении к шевалье, ее лукавая улыбка, прищуренные глаза.