—    Да полно тебе, сядь и хорошенько подумай обо всем случившемся.

В это время шевалье Александр Шенье, заложив руки за спину, мерил шагами комнату
из угла в угол. Он уже понимал, что этот деньв доме баронессы будет для него последним,
проведенным вместе с Колеттой. Молодому человеку предстоял тяжелый разговор, и он
старательно подбирал слова, такие, чтобы не обидеть баронессу и в то же время сохранить
собственное достоинство. Ведь он и в самом деле любил Колетту или во всяком случае,
верил в то, что любит ее.

Дверь, скрывшая от него девушку, распахнулась, и на пороге возникла баронесса
Дюамель. В руках она держала пачку писем, перевязанных розовой шелковой лентой.

—    Мадам, — начал заготовленную речь Александр Шенье.

—    Я не желаю вас слушать, молодой человек, — бросила баронесса, — вы
воспользовались моей доверчивостью, проникли в дом, чтобы обмануть моего ребенка.

—    Но. мадам.

—    Молчите!

—    Я хочу вам объяснить.

—    Не желаю слушать!

—    Выслушайте меня.

—    Забирайте свои письма и вещи и покиньте мой дом, — баронессав сердцах
швырнула пачку писем к его ногам.

—    Выслушайте меня.

—    Я не хочу вас слушать! Я желаю всего лишь, чтобы ваша ногане пересекала порога
моего дома.

—    Но мадам. — гордо вскинув голову, произнес учитель музыки.

Колетта, уже немного оправившись от потрясения, боязливо выглядывала из-за
дверного косяка.

Приободренный тем, что девушка смотрит на него, шевалье расправил плечи.

—    Я не причинил вреда ни вам, ни вашей дочери, мадам. Неужеливы не понимаете, что
нет причин сердиться на меня?

—    Я вам уже сказала.

—    Хорошо, я подчиняюсь и покидаю ваш дом. Александр Шенье судорожно принялся
собирать ноты. Книжки сыпались у него из рук, и он не знал, за что схватиться — то ли за
арфу, то ли за рассыпанныекнижки. Выглядел он, в общем, довольно комично. Арфа
отвечала на его прикосновения звоном струн. Колетта, все слыша и видя, беззвучно
зарыдала. А сердце баронессы Дюамель не так-то легко было тронуть. Она с презрением
посмотрела вслед уходившему Александру Шенье.

Колетта не выдержала и бросилась вслед.

—    Александр!

Но мать схватила ее за руку.

—    Если ты сейчас выбежишь на крыльцо, можешь не возвращаться.

Колетта тут же остановилась, и баронесса увела ее.

Александр Шенье, злой как черт, выбежал на улицу с арфой в руках и остановился, не
зная, куда идти. Под мышкой он сжимал неряшливо сложенные ноты и пачку писем,
перевязанных трогательной розовой шелковой лентой.

И тут послышался приятный женский голос:

—    Шевалье!

Александр оглянулся, не понимая, кто его зовет.

—    Шевалье, да неужели вы не видите меня? И только сейчас он заметил карету,
стоявшую на другой стороне улицы. На дверях красовался герб графов Аламбер. Из-за
приоткрытой дверцы ему приветливо помахивала рукой мадемуазель Аламбер.

Шевалье ничего не понимал. Он считал, что Констанция должна быть на стороне
баронессы, ведь она опекала Колетту, а лицо мадемуазель Аламбер говорило о ее
расположении к шевалье, ее лукавая улыбка, прищуренные глаза.