^Гри/ожения

от преклонения к ярости и брани. Разве не по-фран
цузски вел себя передовой отряд Брена, остановивший
ся в почтительном изумлении при виде престарелых
сенаторов, сидевших в своих курульных креслах? Но
тут прибежал молодой забавник, истый сын Лютеции,
и стал дергать стариков за бороды. Остальное извест
но.

Мы встречаем у Брантома преемников этого дерзко
го мальчишки, и потомство его еще велико. У францу
зов есть хорошие и дурные стороны, но хуже всего,
когда они остаются без руководителя, способного ука
зать им благородную цель. В XVI веке Франции не
хватало такого руководителя, и хотя в те времена не
было недостатка в законах, никто не следил за их при
менением. Чувство неуверенности заставляло каждого
заботиться о собственной безопасности, и это объясня
ет, не оправдывая их, большинство преступлений той
эпохи. Иметь врага значило постоянно рисковать
жизнью, и, чтобы избежать ловушки, каждый старал
ся опередить противника. Дуэль, которая входила в
моду, заменяя тяжбы и узаконенные королем побои
ща, могла бы вытеснить эту практику убийств. Но, как
явствует из рассуждений Брантома, придворные казу
исты были весьма снисходительны по части дуэлей, да
и сам писатель, человек на редкость щепетильный в
вопросах чести, не слишком осуждает дуэлянта, кото
рый всеми средствами обеспечивает себе победу. Ясно
одно: в конце XVI века дуэлянты дрались не так, как
они дерутся теперь — ради желания доказать, что честь
для них превыше жизни; они дрались, чтобы отомстить
врагу или отделаться от него.

Эта дикость нравов развивала неукротимую лич
ную энергию; она порождала крепкие дружеские свя
зи, но сводила на нет общественное мнение. Общество
делилось на небольшие крепко спаянные группы, при
чем у каждой из них имелся свой покровитель. Нуж
даясь друг в друге, и руководитель и руководимые не
знали иного преступления, кроме того, которое могло

375