Пол Тюдор Джобс
Как потом выяснилось, это не было обычной торговлей по
S&P. В тот день Джонс выстраивал крупную позицию, ожидая значительного
резкого падения цен на рынке акций. Энергичность, с которой Джонс отдавал
приказы, напоминала натиск теннисиста, набегающего на мяч. («Покупай 300 по
курсу! Живее, живее! Готово? Отвечай!») При этом он легко переключался с
торговли на интервью и обратно.
Джонс
с восхищением рассказывает о своем первом наставнике в биржевом деле —
легендарном рейдере хлопкового рынка Эли Валлисе. Пожалуй, больше всего Джонса
поразила его железная выдержка. Он помнит, как Таллис, не моргнув глазом, спокойно и вежливо беседовал со
своими посетителями в то самое время, когда его позиции буквально выкашивались
на рынке.
Такую
же железную выдержку я обнаружил и у Джонса. Он беседовал со мной, попутно
общаясь с посетителями и сотрудниками, и одновременно управлял крупной позицией
по S&P. В последние минуты перед закрытием торгов фьючерсы на индекс акций
сильно выросли, из-за чего убыток по позиции Джонса превысил миллион долларов.
Однако Джонс оставался настолько невозмутимым, что я узнал о том, что рынок
двинулся против него, только вечером, просмотрев цены закрытия.
При
первой беседе мы не успели обсудить все вопросы, и недели через две я повторно
наведался к Джонсу. Во время второй встречи я заметил две перемены. Во-первых,
из решительного медведя Джонс перешел в быки: раньше Джонс крупно играл на
понижение рынка акций, теперь же в краткосрочном плане он переориентировался на
его рост. Вопреки ожиданиям рынок не упал за то время, которое ему отпустил
Джонс. Из этого он заключил, что на короткое время рынок пойдет вверх.
«Этот
рынок перепродан», — отметил он во время нашей второй беседы. Изменение точки
зрения на диаметрально противоположную за столь короткий период наглядно
показывает исключительную гибкость, объясняющую торговые успехи Джонса. Он не
только быстро закрыл исходную позицию, но и был готов сменить ее на
противоположную, когда факты указали на ошибочность его первоначального прогноза.
(И эта перемена в умонастроении оказалась весьма своевременной.)
Во-вторых,
Джонс вдруг стал очень осторожен в своих оценках относительно рынка акций и
экономики в целом. Он опасался, что еще одна большая волна продаж (предыдущая
была в октябре 1987 года) может привести к своего рода финансовому маккартизму.
Это опасение опиралось на исторический прецедент: во время сенатских слушаний в
1930-е годы члены комиссии, отчаявшись найти злоумышленников, виновных в крахе
рынка акций в 1929 году,
