— Если бы это было так
просто, я бы это уже вернул. Но на нашем роду лежит какое-то
страшное проклятье: наши женщины умирают, не дожив до старости, а мужчины
гибнут в
схватках. Только я каким-то чудом дожил до седых волос и благодарю бога, что у
меня
есть трое таких хороших сыновей.
Виктор даже подбоченился, ведь старый Гильом
не так ух часто отпускал похвалы.
— Мы поедем к дальнему
лесу, — Гильом махнул рукой, указывая направление.
— Отец, но ведь нам придется
ехать через земли Абинье.
— Эти земли наши, Виктор, запомни это. И
пусть они боятся встречи с нами, а не мы
должны бояться и опасаться их.
— Да, в их роду некому с
нами состязаться, один лишь Робер. Ведь его братьев убил я.
Он догадывается об этом и поэтому так страшно нас ненавидит. Но на суде он
ничего не
смог доказать. Был один свидетель, который видел, как я
Расправлялся с братьями, но и того уже съели
рыбы, я его столкнул со скалы.
Младшие Реньяры держались поодаль. Жак достал
из дорожной сумки кусок мяса и
жадно жевал его, а Клод покусывал соломинку.
— Наш отец уже совсем выжил
из ума, — негромко сказал Клод, обращаясь к Жаку.
Тот согласно закивал головой.
— Он даже слышать не хочет
о том, чтобы мы с тобой покинули дом. А как ужасно
хочется куда-нибудь уехать! — сказал Клод и потер свою щеку. — А ведь мы могли
бы
разбогатеть, жениться, и все у нас было бы хорошо. Но он даже и слышать об этом
не
хочет. Да и Виктор становится все больше и больше похожим на отца, а ведь
раньше он
был не таким.
— Да, мы все меняемся, —
рассудительно сказал Жак и сплюнул на стерню кусок
непрожеванного мяса. — Он всех подозревает, готов убить каждого, кто проедет по
его
земле.
Но ведь это и наша земля, Жак, — заметил
младший брат.
— Да, это так, но представь, если отец
разделит ее на три части, нам достанется по
маленькому клочку.
— Нет, нам на это даже не стоит рассчитывать,
он все отдаст Виктору. Он старший, и
он возглавит наш род.
— Какая-то дьявольщина! —
нахмурился Клод. — Ведь так не хочется ни с кем воевать,
ссориться, судиться! А если Виктор заменит отца, то все будет как и прежде.
— Ко мне, скорее! — вдруг
послышался из тумана властный голос Гильома Реньяра.
Клод и Жак переглянулись, тяжело вздохнули и
дернули поводья своих лошадей.
Гильом остановил лошадь у старого дуба,
разбитого молнией.
— Вот от этого дуба, дети
мои, и до самой реки все земли принадлежали роду Реньяров.
Еще сто лет тому назад мы владели ими, а не какие-то Абинье и Нирвали, о
которых
двести лет назад никто еще и не слышал, потому что их предки копошились в
навозе и
были собственностью наших прадедов!
— Старик опять завел свою
вечную песню, — прошептал Клод на ухо Жаку.
Тот согласно закивал головой, но в это же
время угодливо смотрел на отца.
Виктор хмурился и ежился от холодного тумана.
— И на восток, до самого
океана все земли тоже принадлежали Реньярам. Запомните
это, потом расскажете это своим детям.
— Отец, а может быть,
кому-нибудь из нас стоит пойти служить королю и тогда эти
земли король вновь пожалует нам? — сказал рассудительный Жак.
— Что?! — воскликнул Гильом
Реньяр, хватаясь за рукоять кнута. — Служить этим
Бурбонам?! Да никогда! Ни за что! Это они отняли у нас все богатство, это они
высосали
из нашего рода всю кровь! А ты хочешь пойти служить этим мерзавцам?! Вот если
бы
кто-нибудь начал войну против короля, тогда я взял бы