— Наконец-то готово новое
платье, сшитое по последней моде, только что его доставил
посыльный. Надеюсь, надев его, ты не слишком возгордишься и не станешь смотреть
свысока на верную былым модам старуху.
— Мне самой больше нравятся
платья прошлых лет, — призналась Констанция.
— О, это у тебя скоро
пройдет, ведь мода — это как соревнование. Всегда кто-то
стремится вырваться вперед. Входит в моду декольте — и смотришь, через месяц
девушки
ходят уже чуть ли не с открытой грудью. А какой переполох, Констанция,
поднялся, когда
сестра короля появилась на балу в замечательной шляпке, украшенной моделью
парусника! И уже через неделю весь двор напоминал обширную гавань, где
невозможно
разглядеть воды за парусами и мачтами.
— Где оно? — воскликнула
Констанция, желая как можно скорее увидеть свой новый
наряд.
— Вот видишь, — улыбнулась
графиня Аламбер, — а ты говорила мне, что
безразлична к наряду.
Старой женщине было очень приятно, что
Констанция заинтересовалась чем-то иным,
кроме прошлого. Она понимала, что для женщины надеть новое платье — это
наполовину
изменить свою жизнь. К тому же, если платье вышло из-под руки чудесного
портного, а
его фасон соответствует последней моде.
И вскоре в гостиную был внесен чудесный
сверток. Даже один вид бумаги, в которую
он был упакован, вскружил Констанции голову. Гладкая, белая, блестящая,
покрытая
паутиной белых крестиков, она шуршала, вызывая в памяти строки из прочитанных
книг,
где говорилось о придворных балах, поцелуях, тайных ночных
свиданиях.Нежно-розовая
шелковая лента замысловатым образом опоясываласверток, а концы ее, завязанные
огромным бантом, топорщились как усы гусара.
Констанция сдержала свое нетерпение и
медленно приняла свертокиз рук бабушки.
Легким движением руки девушка развязала бант, и лента упала на пол.
Зашелестела,
заискрилась оберточная бумага, и перед Констанцией предстал шедевр портняжного
искусства. Трудно было бы найти хотя бы один изъян, к тому же такой
неискушенной в
нарядах девушке, как Констанция.
Но графиня Аламбер лишь нахмурила брови,
разглядывая платье.
— По-моему, великоват
вырез, — сокрушенно покачала головой графиня Аламбер.
Констанция, которой не терпелось надеть
обновку, взяла платье и приложила его к себе.
— Но ведь мы же с вами
вместе советовались с портным и тогда вы, бабушка, ничего
не сказали насчет выреза.
— Тогда мне казалось, оно
будет выглядеть немного пристойнее.
— Но ведь это мода, —
напомнила Констанция и графиня Аламбер рассмеялась.
— Да не слушай ты меня,
дитя, я уже стара и просто завидую твоей красоте. Если твои
формы не стыдно показать людям, то значиттак и следует делать.
Шарлотта была уже наготове. Она приняла
платье из рук Констанции и, покинув
графиню Аламбер, они со служанкой поднялись в гардеробную.
Здесь перед огромным зеркалом Констанция
замерла, а Шарлотта принялась колдовать
своими темными как эбонитовое дерево пальцами над хитросплетением шнурков,
крючков и петель. Старое платье упало к ногам Констанции, а Шарлотта даже не
удосужилась его поднять, настолько обе они были охвачены нетерпением.
Кружева пенились в руках Шарлотты, казавшаяся
невесомой ткань буквально парила в
воздухе. И когда Констанция облачалась в новый наряд, можно было подумать, что
сама
Афродита выходит из морской пены. Шарлотта еще занималась застежками, еще
подтягивала шнурки, а Констанция уже пыталась повернуться боком к зеркалу и
заглянуть себе за спину.
— Да погодите же, мадемуазель, — взмолилась
Шарлотта, — я сейчас закончу, и вы
сможете полюбоваться собой.
